В рамках Ливонской войны, в ноябре 1562 г. правительством Ивана Грозного было принято решение о подготовке крупномасштабного похода на один из крупнейших городов Великого княжества Литовского — Полоцк. Выбор его как объекта главного удара был обусловлен несколькими причинами. Полоцк был крупнейшей крепостью на пути от русской границы к столице Великого княжества — Вильно. С его падением московская конница выходила на Виленскую дорогу, и мог быть поставлен вопрос о покорении всей Литвы. Начиная с 1517 г. Полоцк упоминается практически во всех случаях декларирования Москвой территориальных претензий на «исконно русские земли», завоеванные Великим княжеством Литовским. Хотя вплоть до Ливонской войны эти декларации Россией никогда не претворялись в жизнь, а служили, скорее, средством дипломатического давления на Литву, нападение на Полоцк в 1563 г. произвело грандиозный политический эффект. Оно наводило поляков и литовцев на страшные мысли, что русский царь перешел от слов к делу, и за Полоцком последуют Киев и Вильно.

30 ноября войска двинулись из Москвы. Армия шла через Можайск и Торопец к Великим Лукам. 5 января Иван IV во главе главных сил прибыл в Великие Луки, сюда же подошли остальные отряды. 10 января 1563 г. войска начали выходить из Лук и двигаться к Полоцку. В большом полку значилось 2929 детей боярских, 1629 татар и 1295 казаков. Полк правой руки состоял из 2027 детей боярских, 966 служилых татар и мордвы, 1009 казаков. Передовой полк включал в себя 1900 детей боярских, 940 служилых татар и 1046 казаков. Полк левой руки — 1900 детей боярских, 933 татарина и 605 казаков. Сторожевой полк — 1855 детей боярских и 1111 человек татар, мордвы и мещерских бортников. Наряд — 1433 детей боярских и 1048 казаков. Таким образом, всего в войске было около 30000 человек. Это был один из крупнейших походов русской армии в ХVI в. К середине XVI в. Полоцк являлся довольно крупным и хорошо укрепленным центром Великого княжества Литовского. Его оборонительные сооружения состояли из рва, вала, бревенчатой крепостной стены и девяти башен от четырех до семи метров высоты. На стенах и башнях располагалось несколько десятков орудий. Общая длина валов и рвов, окружавших город, к середине XVI в. по периметру составляла около четырех километров — немало по меркам того времени. Иван IV приказал армии вести все продовольствие с собой, не допускать по мере продвижения грабежа местного населения. Сделано это было для соблюдения относительной скрытности похода: начни московское войско громить окрестности, слухи о ней распространились бы быстрее, чем при стремительном марше к Полоцку. Однако скрыть поход армии в несколько десятков тысяч человек было все равно невозможно. Тем более, что нашлись и изменники — к литовцам бежал воевода Богдан Хлызнев-Колычев. Но удар все равно оказался для короля Сигизмунда совершенно неожиданным. Он не смог ничем помочь Полоцку. Вооруженные силы Великого княжества Литовского оказались не в состоянии отразить вторжение. Король вообще ограничился заявлениями о великом испытании и моральной поддержке, гетман Литвы Миколай Радзивилл начал собирать полки, но под Полоцк им было не успеть.

К моменту начала осады в наличии было всего 2000 литовских воинов и 400 поляков. Городской гарнизон оказался брошен на произвол судьбы. Положение воеводы Полоцка Станислава Довойны осложнялось еще и тем, что под защиту городских стен прибыло несколько тысяч беженцев из всей городской округи. В случае долгой осады это означало, что запасов продовольствия хватит ненадолго, так что помощи Радзивилла можно и не дождаться. Иван Грозный отправил в Полоцк посла с предложением сдачи и перехода в подданство России на тех условиях, на которых захотят сами полочане. Горожане посла убили. 30 января сам царь ездил на рекогносцировку, а 31 января началась расстановка полков вокруг крепости для осады и штурма. Первоначально предполагалось атаковать укрепления по льду реки Полоты, со стороны водоема, где они были слабее, чем со стороны поля. Но на Полоте оказался слишком тонкий лед, и гнать по нему пехоту и конницу под огнем неприятельской артиллерии было рискованно. Тогда полки были сосредоточены против городских стен полоцкого посада. Им было приказано строить из дерева и земли осадные укрепления — туры. За турами размещали осадную артиллерию. Некоторая заминка в подготовке штурма была связана как с постройкой туров, так и с вестями, что для спасения Полоцка движется войско Радзивилла. Не имея достаточно солдат, гетман распускал слухи, будто бы у него 40000 воинов и они скоро атакуют "московитов". На самом деле, немногочисленный литовский отряд благоразумно держался на расстоянии 8–10 километров от крепости, не рискуя приближаться ближе. Все воинские подвиги, которые за ним числились — победа над несколькими малочисленными разведывательными разъездами московской конницы. Однако известие о подходе сил Радзивилла весьма обеспокоило московское командование. Против него был послан крупный отряд во главе с царевичем Ибаком, воеводами Ю. П. Репниным и А. И. Ярославовым. От столкновения Радзивилл уклонился, и ушел подальше от зоны боевых действий. Русское войско вернулось с известием, что противник отступил. Пока шел сбор информации о Радзивилле, основные силы русской армии начали штурм города. Первая его попытка была предпринята 5 февраля. Стрельцы под командованием Ивана Голохвастова подожгли крепостную башню над Двиной, взяли ее и вошли в острог. Однако не удержались в городе и отступили. Крупнокалиберные орудия еще не были установлены на позициях, поэтому до вечера 5 февраля Полоцк обстреливала легкая и средняя артиллерия. Однако хватило и её: полочане запросили переговоров о сдаче. Переговоры, длившиеся с 6 по 8 февраля, получились странными. С одной стороны, обе стороны сознательно тянули время. Русским надо было установить на позициях тяжелую артиллерию, а воевода Довойна рассчитывал на прибытие Радзивилла. С другой, успех на переговорах был все же возможен: в Полоцке была довольно влиятельная прослойка православного населения, готового на компромисс с московским царем. Для Ивана IV было бы даже значимей, если бы Полоцк склонил свою голову без боя — это бы означало, что деморализованное население Великого княжества Литовского готово признать власть православного государя. В итоге переговоры закончились неудачей. Довойна так и не смог решиться на принятие русских условий, а московские воеводы за время паузы успели подвести туры под самые городские стены и изготовить к стрельбе тяжелые орудия. 8 февраля переговоры были прерваны, и заговорила артиллерия. Как писали современники, начался такой пушечный гром, что, «казалось, небо и вся земля обрушились» на Полоцк. Крупнокалиберные ядра буквально взламывали стены, разрушали строения в городе. На посаде вспыхнул страшный пожар, уничтоживший почти 3000 дворов. По разным данным, возгорание случилось от огня русской артиллерии, или от поджогов, сделанных по приказу воеводы Довойны. Воевода решил отвести свои силы в замок, а для этого будто бы и приказал сжечь посад. Так или иначе, одновременно с пожаром начался второй штурм города. Русские дворяне под командованием Д. Ф. Овичины и Д. И. Хворостинина, пройдя через пылающие улицы, «втоптали» польский гарнизон в замок, но взять его не смогли. Таким образом, к 9 февраля город был частично взят. Жители начали сдаваться. К московским войскам вышло, по разным данным, от 11 до 24 тысяч человек, в основном посадских людей и населения сельской округи, укрывшегося в Полоцке еще до начала осады. Однако крепостные стены оказались ненадежной защитой от огня русской артиллерии, а оставаться в зоне боевых действий и артобстрелов для мирных жителей было бы безумием.

С 9 по 11 февраля тяжелая артиллерия и туры переносились «на пожженое место», на пепелище полоцкого посада, к стенам замка. Непрерывный огонь длился несколько суток. Его интенсивность достигала такой силы, что отдельные ядра пролетали территорию замка насквозь и ударялись в противоположную стену изнутри. Горожане прятались от огня в погребах. Гарнизон занимался не обороной, а тушением очагов пожаров. Но их было слишком много, и в конце концов полоцкий замок оказался объят пламенем. Артиллерийским огнем было разрушено 40 укрепленных участков стены («городен») из 204, составлявших укрепления замка. Было очевидно, что падение полоцкой цитадели — только вопрос времени. Защитники Полоцка вели себя мужественно, даже делали вылазки, чтобы разрушить русские осадные укрепления. Но этого сделать не удалось, зато после каждой контратаки силы оборонявшихся таяли. Утром 15 февраля 1563 г. городские ворота открылись, и из них вышла процессия православных священников во главе с епископом Арсением. Так Полоцк объявил о своей сдаче. В результате переговоров, длившихся до вечера, Иван Грозный пообещал не трогать защитников города. После достижения договоренности о правилах сдачи навстречу русским полкам из Полоцка вышло «3907 мужского полу, а жонок и девок 7253 и обоего [пола] 11160 человек». Свое слово государь сдержал частично. Героически сражавшийся польский гарнизон был отпущен с развернутыми знаменами и оружием в руках. Командиры-ротмистры получили от Ивана богатые дары соболиные шубы, подшитые драгоценными тканями. Репрессии сперва не коснулись и городских жителей православного или католического вероисповедания, однако затем часть горожан была уведена в Москву, в плен. Согласно ходившим в Литве слухам, вошедший в Полоцк татарский отряд вырезал попавшихся под руку монахов-бернадинов. А полоцкие евреи, не пожелавшие принять крещение, были утоплены в реке. Так ли это — неизвестно, но современники из уст в уста передавали страшные «легенды о полоцких казнях» русского царя.

В городе был оставлен русский гарнизон во главе с князьями И. П. Шуйским, П. С. Серебряным и В. С. Серебряным. 27 февраля Иван IV покинул свои новые владения и пошел к Москве. Победа Ивана Грозного под Полоцком в 1563 г. явилась наивысшим успехом России на литовском фронте. Полоцк оказался самой дальней точкой русского продвижения на западном направлении в ХVI в. После его взятия 15 000 русской и татарской конницы вышли на виленскую дорогу, теперь между ними и столицей Литвы не было крупных крепостей. Литовцы боялись, что русские соберутся и ударят на столицу, а оборонять ее фактически было некому. В Польше и Литве ходила легенда о «серебряном гробе», который Иван Грозный после полоцкой победы якобы заготовил для короля Сигизмунда. По материалам: Филюшкин А.И. Русско-литовская война 1561–1570 и датско-шведская война 1563–1570 гг. Злой московит